Всё красное - Страница 55

– Интересно, когда он успел это сделать?

– Наш убийца – трудяга, ничего не скажешь. Ему бы взяться за что-нибудь полезное… Кто из твоих знакомых такой трудолюбивый? Не Анита же…

– Ой, боюсь я бросать подозрение на человека, но если говорить о работящих, то только Рой…

Всю дорогу домой мы строили разные предположения насчет того, когда именно можно было испортить машину Алиции и мог ли Рой это сделать. В последнее время Алиция вовсю пользовалась машиной, ездила на ней по всей стране, на длительное время оставляя где попало, преимущественно в местах безлюдных и плохо освещенных, так что у преступника возможностей было множество. Ни к чему определенному мы не пришли.

– Какое счастье, что машина застрахована! – сказала Алиция. – Похоже, теперь я смогу, наконец, купить новую.

Свою точку зрения высказал по этому поводу Бобусь, проснувшийся с нашим возвращением домой.

– А чего еще можно ожидать, если с машиной обращаются так, как Алиция? – презрительно заметил он. – Я это давно предвидел. Ведь ее машина в столь ужасном состоянии…

– Конечно! – подхватила я. – Совсем сгоревшая!

Бобусь пожал плечами и сморщился – наверое, темечко жгло.

– Сгоревшая – не сгоревшая, это не имеет значения. Она уже давно никуда не годилась. Просто Алиция не умеет следить за машиной. В такой машине и портить ничего не надо, она и без того разваливалась. Небось, Алиция сама что-то мастерила и испортила.

– Ну да, я вечно все порчу, – согласилась Алиция, которую чудесное спасение Торстена и страховка за машину привели в состояние беззаботной радости. – Особенно я люблю портить систему управления. А также выводить из строя тормоза. И отвинчиваю гайки от колес. Все хочу, чтобы когда-нибудь что-нибудь оторвалось…

– Ну уж с тобой я никогда не сяду в машину. Надо быть самоубийцей…

– Самоубийцей надо быть, чтобы жить в этом доме, – проворчала Зося. – Интересно, когда до него это дойдет?

– Ах, дорогая, какие ты потерпела убытки! – Белая Глиста обратилась к Алиции с притворным сочувствием, но ей не удалось скрыть удовлетворение в голосе. – Такие убытки!

– Тут я понесла большие убытки, – отпарировала Алиция, указывая на кучу обломков, которые еще недавно были магнитофоном. – Машина была застрахована, а магнитофон нет.

– Старая развалина, а не магнитофон, – фыркнул Бобусь. Не выдержав, Зося выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Я тоже не выдержала, хотя и клялась себе не реагировать на Бобуся.

– Некоторые любят старые развалины, – заметила я философски, пытаясь одним глазом смотреть на Бобуся, а другим на Белую Глисту, которая была старше меня на два года. А толще на все двадцать.

Нахмурившаяся было Алиция опять расцвела и бросила мне благодарный взгляд. Думаю, для нее вполне достаточной компенсацией за разбитый магнитофон стала разбитая вдребезги Бобусева надежда на романтическую идиллию со своей Глистой – какая уж тут романтика, когда содран скальп! Еще немного постараться нашему преступнику – и Белая Глиста не выдержит.

– И нисколечко мне его теперь не жаль, – сказала я о Бобусе, когда мы с Алицией остались одни. – Он ее вполне заслужил.

– А разве когда-то ты его жалела? – удивилась Алиция.

– Жалела, давно, когда еще его не знала, а ты говорила, что он, в сущности, порядочный человек.

– Скажи пожалуйста! Неужели я так когда-то считала?

– Считала. Впрочем, каждый может ошибаться. А Белую Глисту я хорошо знала, правда, не лично, по ее делам. Помню, как она отбила мужа у одной хорошей женщины, и эта женщина рыдала у меня на груди. И о других подобных подвигах ее слышала, лишь бы мужик был состоятельный. Глиста гналась за богатством без удержу и без зазрения совести. Так что Бобусь имеет то, что заслужил.

– Пойду-ка я спать, – сказала Алиция. – Мне ведь и в самом деле с самого утра надо ехать в Виборг. Надеюсь, сегодня больше уже ничего не случится…

* * *

Расставаясь с нами, господин Мульдгорд дал понять, что его удивляет целый ряд моментов, что он хотел бы их для себя прояснить и что с этой целью он приедет к нам завтра вечером, после возвращения Алиции из Виборга. Поскольку у Алиции теперь не было машины и ехать она собиралась на машине Оле вместе с другими родственниками, можно было надеяться на ее возвращение вовремя.

Мне совершенно не улыбалось провести весь день в обществе Бобуся и Белой Глисты, но совесть не позволяла оставить Зосю одну с ними. Поэтому я отказалась от мысли съездить в Копенгаген и решила остаться дома. Тем более что могло прийти письмо (я его очень ждала) – ответ на мое письмо (а точнее, письма), в которых я описывала происходящие у нас события.

Зося внесла предложение поискать пропавшее письмо Эдика.

– Самой Алиции в жизни его не найти, – сказала она с раздражением. – Ее паршивых бумаг касаться не будем, а обшарим все другие места. По крайней мере, будем знать, где его наверняка нет. А драгоценные гости пусть делают что хотят, я не намерена цацкаться с ними! И вообще, глаза бы мои на них не глядели. Павел, марш в гостиницу! Немедленно отправляйся! Ловушку можешь обдумывать и сидя в гостинице. Ну, Иоанна, за дело!

Я отнюдь не разделяла Зосиной уверенности насчет отсутствия Эдикова письма в тех местах, которые мы с ней обшарим, ибо Алиция могла свести насмарку всю нашу работу, перекладывая с места на место, как это у нее водится, вещи уже в ходе наших поисков. Тем не менее я послушно принялась за дело.

Начали мы с подвала и, покончив к вечеру с мастерской, с ног валились от усталости. Мы перетряхнули весь шкаф Торкиля с его рисунками, осмотрев каждый рисунок, каждую бумажку. Проверили все полки с огородным инвентарем. Перебрали тысячи каких-то бебехов в картонных коробках. Просеяли искусственные удобрения и чуть не на кусочки разобрали катафалк. Педантично исследовали каждую простыню и наволочку, каждое полотенце. И теперь могли поклясться, что Эдикова письма в мастерской не было.