Всё красное - Страница 5


К оглавлению

5

– Так посоветуй это Алиции.

Катафалк стоял на возвышении в бывшей мастерской Торкиля, в свое время пристроенной им к дому со стороны садика.

Разумеется, это был не настоящий катафалк, а просто очень сложной конструкции кровать, приобретенная заблаговременно гостеприимными хозяевами дома в заботе о возможных больных гостях. Торжественность и высота этого сооружения, на которое приходилось взбираться, как на верхнюю полку в спальном вагоне, неизбежно ассоциировались с погребальными свечами и запахом ладана.

Выглядело это спальное место, прямо скажем, не очень уютно, но при ближайшем знакомстве оказывалось неожиданно весьма удобным. Алиции почему-то очень не нравилось, что мы между собой прозвали его катафалком, поэтому из уважения к чувствам хозяйки мы старались не произносить в ее присутствии этого слова.

– Может, ты и права, – согласилась Алиция с Зосей, бросив взгляд на Эдика, спящего в своем кресле, свесив голову. – Пожалуй, так и в самом деле будет проще.

– А кто же тогда будет спать на катафалке? – вырвалось у Павла. – Тьфу, я хотел сказать – на постаменте.

– Павел! – укоризненно прикрикнула на него Зося, подметив гневный блеск в глазах Алиции.

– Ну, на этом… как его… для больных гостей… операционном столе?

– Павел!!

– Ну ладно, молчу, молчу.

Я попыталась загладить бестактность Павла:

– А кто до этого спал на диване?

– Эльжбета, – Зося с готовностью приняла мою помощь. – Поэтому она пусть перейдет на пьедестал… то есть, я хочу сказать, на ту кровать…

– Эльжбета! – позвала Алиция, обескураженная всеми этими сложностями. – Будешь спать в гробу?

– Могу, – ничуть не удивившись, согласилась Эльжбета, появляясь в проеме кухонной двери с тарелкой в руках. – А у тебя есть гроб?

– Есть. В мастерской.

– Какое-нибудь новое приобретение? – вежливо поинтересовалась Эльжбета.

– Вроде ничего такого у тебя раньше не было.

– Было. Катафалк, – Алиция ядовито посмотрела на нас. – Раз уж они уперлись называть это ложе катафалком, могу я себе позволить сделать следующий шаг?

– А, катафалк! Ну так бы и сказала. Пожалуйста, я могу спать на этом памятнике. Мне никогда не снятся сны.

Поскольку у меня нет никакого опыта в обращении с пьяными, к тому же я жутко устала – ведь прямо с дороги угодила на званый вечер – я не предложила своих услуг для транспортировки Эдика. Меня не было на террасе, когда Алиция, Зося и Лешек приступили к ней. Из дому я выскочила лишь на крик Зоси, столкнувшись в дверях с Павлом.

В свете, падавшем из комнаты, отчетливо предстало смертельно бледное запрокинутое лицо Эдика и его неподвижные широко раскрытые глаза, уставившиеся в черное небо.

Эдик был мертв.

* * *

Утром мы собрались в кухне, измученные бессонной, невыразимо тяжелой ночью. Алиция уже, наверное, в сотый раз что-то объясняла по телефону полицейским властям. Надо сказать, что полицейские власти взялись за нас с энергией, превосходящей всякие ожидания. С полвторого ночи до пяти утра через сад и дом Алиции протопали целые табуны полицейских в поисках орудия преступления – пока еще точно не известно, какого. Все их усилия установить с нами контакт на датском языке оказались тщетными, хотя они вновь и вновь предпринимали попытки. Результаты как поисков орудия преступления, так и попыток получить от нас хоть какие-нибудь сведения оказались плачевными, а измотаны мы были страшно. Слабым утешением служило лишь сознание того, что и четверым уехавшим гостям тоже не дали спать и что их тоже, в Роскилле и Видовре, терзают вопросами стражи порядка.

В нашем доме убили человека. Смертельный удар был нанесен сзади. Острое орудие пробило пиджак и рубашку, прошло между ребрами и достигло сердца. В доме не удалось найти ничего похожего на такое орудие. От потрясенных и растерянных друзей погибшего ничего узнать не удалось, ни у одного из нас никаких подозрений не зародилось.

Алиция держалась неплохо, главным образом благодаря Лешеку, который уже многие годы служил ей поддержкой и опорой. Возможность выплакаться ему в жилетку очень ей помогла. Лешек и Эльжбета сохраняли философское спокойствие – их отличительная фамильная черта. Зося, напротив, никак не могла взять себя в руки, и у нее все из них валилось. Павлу стоило больших усилий скрывать распиравшее его чувство восторга от сопричастности к сенсации. Меня же неожиданное убийство Эдика повергло в полную прострацию – по разным причинам. Нет, не для того я приехала на несколько недель в Аллерод, чтобы в самом начале наткнуться на труп!

Очередной звонок из полиции принес новую информацию.

– Эдика пырнули сзади, удар нанесен профессионально, каким-то особенным острым, тонким и не очень длинным орудием, – положив трубку, со вздохом сказала Алиция.

– Вертел! – вырвалось у Павла.

– Оставь вертел в покое, – раздраженно попросила я, а Алиция добавила:

– Никакой не вертел, они говорят – стилет. Возможно, пружинный. Не знаю, существуют ли пружинные стилеты, но у полицейских есть основания считать его таковым. И сейчас они приедут сюда, чтобы искать его, потому что ночью поиски были некачественными. Давайте ешьте скорее!

– Откуда они могут знать, что стилет, да еще пружинный? Ведь в Эдике ничего не было, – недоверчиво произнесла Зося.

– На это указывает, по их словам, характер ранения. Ешьте скорее!

– Ну, конечно, сейчас самое разумное – подавиться завтраком нам всем сразу! Или ты считаешь, у полиции еще мало работы?

5